Как уже отмечалось, вся Латинская Америка принимает в штыки этот запрет. В этом регионе исторически сложилась следующая практика. Клубы регистрируют за собой молодых и талантливых игроков на любительском уровне. Тот индивид (агент, либо член семьи), либо юридическое лицо, которое привело в клуб молодое ‘дарование’ (читай, будущие многомиллионные инвестиции), получает 10-20% от сумму последующего трансфера в новый клуб (однократно). Подобная практика расширяет скаутинг клуба + мотивирует и игроков, и малый клуб на максимально быстрое и качественное развитие, чтобы молодого игрока через годик-другой можно было сразу продать в большой клуб и за большие деньги (внутри страны или сразу в Европу/США).
Зачастую южноамериканские футбольные клубы не имеют достаточно денег, чтобы покупать себе качественных игроков налево и направо. Клубы частенько привлекают третьих лиц (со-инвестора, чтобы заплатить необходимую сумму с передачей части прав на игрока соинвестору, чтобы у того была финансовая мотивация вкладываться). Такова практика в отношении 80-90% игроков в регионе. Бывает, что клуб предлагает самому игроку вместо части зарплаты процент экономических прав со своей последующей продажи. Даже так. В большинстве стран Южной Америки законодательство или коллективные трудовые соглашения наделяют игрока минимальным процентом дохода со своего последующего трансфера в новый клуб (в среднем 10-20%). В Аргентине – 15%, в Парагвае – 20%, в Уругвае – также 20%, в Эквадоре – 15%, в Чили – 10%, в Колумбии – 8%. А вот как минимум в 3 странах – Бразилии, Перу и Боливии – такой минимальный процентный порог не установлен. Все цифры можно найти в соответствующих спортивных регламентах на португальском/испанском языках, находящихся в открытом доступе онлайн. Некоторые страны в Южной Америке уже начали воплощать у себя свою собственную форму запрета на переход прав третьим лицам. В 2015-м году это сделала Бразилия и Аргентина (Резолюция налоговых органов 3740/2015, http://eco-nomicas.com.ar/7183-rg-3740-afip-ganancias-transferencia-de-jugadores ).
Помимо всего прочего, в связи с запретом ФИФА есть опасения, что еще больше разрастется ухищренная трансферная практика по регистрации игроков в клубах только лишь в целях прикрыть федеративными правами фактическое владение правами на игрока третьими лицами. То есть, подписывается многолетний контракт с игроком с условием о ‘космической’ сумме отступных (выкупа). Далее игрок сдается в аренду разным клубам, каждый год – в новый клуб. Деньги идут. Ведь согласно Регламенту ФИФА любой клуб, который хоть раз зарегистрировал за собой игрока, не является ‘третьей стороной’. Получается, что простой факт регистрации за собой игрока дает клубу право на долю пирога от последующего трансфера игрока в том или ином направлении. ФИФА, ясное дело, не дураки, и подобную практику (а особенно злоупотребление арендой) они стараются мониторить и выписывают предупреждения о возможном применении санкций. Хотя элементы таких сделок сплошь и рядом из года в год проворачиваются всеми ведущими лигами в Европе. Не говоря уже о малых лигах, приковывающих куда меньше внимания.
Также хитрые клуб могут применять следующую практику ухода от запрета – передать самому игроку часть прав на его трансфер, а потом заставить игрока заключить ‘серый’ контракт, по которому он передают ровно эту же часть прав некой третьей стороне (документ можно не предъявлять ФИФА и не подгружать в TMS при международном трансфере, никто и не узнает).
Во многих странах Южной Америки право спортсмена получать выгоду (зарплату/профит) от своего собственного трансфера подкреплено трудовым законодательством. А во многих случаях нет даже никаких минимальных порогов, то есть теоретически игрок может получить и 100% от суммы собственного трансфера из одного клуба в другой. Хотя на практике, ясное дело, клубы/агенты выполняют какую-никакую работу и представительские функции, поэтому всегда забирают процент от этих 100% себе. Игрок не может быть сам себе хозяин в футбольном бизнесе, будь он даже ‘Месси+Роналду в 10-й степени’ по таланту и возможностям.
Нет четкого понимания, входит ли сам игрок в концепцию ФИФА – ‘третья сторона’? То есть в круг тех лиц, которым запрещено владеть правами на игроков? Если вчитаться в статью 18ter Регламента, где говорится, что ни клуб, ни игрок не могут заключать контракты с третьими лицами, следует, что футболист все же не входит в эту концепцию и вполне себе может владеть экономическими правами и получать профит со своего трансфера. Но тогда в этом смысле на игроке также лежит и ответственность за заключение сделок с третьими лицами в рамках своего трансфера (см параграф 6 статьи 18ter).
Есть еще такой момент. В свете запрета и возможного ухода таких сделок в ‘подполье’ потенциальный инвестор (желающий заполучить экономические права на игрока, которые могут принести ему еще больше денег в обозримом будущем) обретает слишком сильную позицию в многосторонних деловых отношениях с клубами. Инвестор может требовать больший процент чем обычно или жестко требовать своевременное исполнение клубом финансовых обязательств, скорейшую реализацию трансфера под угрозой донести о подпольной сделке в ФИФА, что может грозить клубу еще большими финансовыми и имиджевыми убытками. С этим все серьезно. То есть клубы и сами игроки становятся более уязвимыми в деловом обороте, чем это было до введения статьи 18ter. Явное нарушение общего принципа равенство сторон при заключении сделок.
Другой негативный момент – клубы Южной Америки могут быть вынуждены устроить (и регулярно устраивать, чаще чем обычно) распродажи своих игроков. Ведь раньше они законно могли обеспечить денежные поступления, оставляя игроков в клубе, продавая лишь часть экономических прав на них. Может начаться ‘Большой исход’ игроков из южноамериканских клубов в клубы США, Европы, Китая и т.д. И еще — большой исход игроков из слабых и малых клубов в большие и сильные. Предложение превысит спрос?
Яркий пример из недавнего прошлого касательно восходящей (на тот момент) звезды бразильского футбола Неймара. Лондонский ‘Челси’ тогда хотел заключить сделку с ‘Сантосом’ по 18-летнему Неймару на 20 млн фунтов. Но ‘Сантос’ смог устоять перед столь вкусным финансовым предложением именно благодаря опоре на владение экономическими правами. Ситуация позволяла выждать, и спустя год-другой заработать в разы больше.
Кстати, по примерным оценкам 25% современного рынка международных футбольных трансферов составляют игроки из клубов Южной Америки. И этот процент после введенного запрета, несомненно, только вырастит.
